PSYCHOLOGIES, июнь 2018

Письмо главного редактора Натальи Бабинцевой:

Уроки нежного возраста

«Когда твоя мама начала встречаться с Вериным папой?» – ее вкрадчивый голос с оттенками выученной заботы до сих пор звучит у меня в ушах. И эта картинка встает перед глазами, только теперь я как будто смотрю на себя 13-летнюю со стороны.

Мы сидим в школьной рекреации c большими окнами, на третьем этаже. Контровой свет обжигает мне спину, раннее утро – вокруг ни души. А мне так хочется, чтобы кто-нибудь просто пробежал по коридору. Маленькое собрание на двоих: я и классная руководительница. Меньше всего на свете мне хочется рассказывать о том, что и без того не находит во мне места, не укладывается и не приживается. Я и не рассказываю. С подругой Верой из параллельного класса мы все выяснили за пять минут: решили, что это не наша история и обсуждать мы ее не будем – родители сами разберутся. А теперь от меня ждут исповеди, из лучших, конечно, побуждений. Успеваемость моя упала, как никогда, четыре четверки в четверти. Исправить ситуацию – долг любого классного. Но какими неловкими бывают эти взрослые в стремлении сделать как лучше!

Вывести меня на откровенный разговор наставнице так и не удалось, но желание причинить добро и нанести пользу любым способом нашло другой выход – классное собрание по поводу меня и моих четверок. Почти каждому нашлось что сказать: пропускаю уроки, делаю русский на математике, в дежурство мою полы без удовольствия… Претензий набралось вагон и маленькая тележка, а я от бессилия и обиды начинаю перед всеми оправдываться. На радость той, что провела этот бой во имя успеваемости и одержала безоговорочную победу.

Конечно, она не предполагала, что на этом бой не закончится, – мне объявили бойкот. Зачем со мной дружить и даже разговаривать, если всем очевидно, что совершенно незачем. В таком нежном возрасте оказаться в ситуации «один против всех» – катастрофа. О том, какая я плохая, знает вся школа, да что там – весь поселок населением 5 тысяч человек. Все бросили смотреть «Санта-Барбару» и обсуждают это, и уже непонятно, чей стыд сильнее – мой или наших с Верой родителей.

Однако скоро в том, что в поселке не осталось неосведомленных, обнаружился плюс. Перед репетицией школьного ансамбля руководитель, Александр Сергеевич, отвел меня в сторонку и протянул книжку: «Ты фильм по ней не смотрела? Там дочь Пугачевой играет». Коричнево-желтая обложка с кругом от чашки – этот след еще пах кофе – стала мне дороже друга. В какой-то момент даже захотелось побриться наголо, но до отчаянной героини «Чучела» мне было далеко. Я перестала страдать от несправедливых осуждений и начала мечтать о том, как уеду из этого места. Насовсем, как Ленка Бессольцева. Через время бойкот рассосался, дети часто теряют интерес к чему-то на полдороге.

Я и правда уехала. Сначала перевелась в городскую школу, потом в город побольше, потом в Москву. Все эти годы меня не покидало ощущение, что я нашла своего Учителя, который преподал самый важный урок. Я отправлю ему этот номер вместе с плюшевым сердцем – от той 13-летней девочки".